Читать книгу Право на жизнь. История смертной казни онлайн

40 страница из 50

Мало того, дальше выясняется, что когда консул, победоносно завершив войну, явился в Рим, то «при вступлении в Город навстречу ему вышли только пожилые люди, а молодежь и тогда, и после – в течение всей его жизни – сторонилась его и проклинала».

Впрочем, понятно, что эти проклятия были вызваны не самим фактом казни, которая была совершенно обычным делом в Риме и явно не вызывала нареканий ни у пожилых, ни у молодых. Все были поражены тем, что отец приговорил к смерти сына, к тому же победителя врага. Но Ливий, описав всеобщий ужас после казни молодого человека и явно показав, что сам консул не противился торжественному погребению сына, тут же добавляет: «И все-таки столь жестокая кара сделала войско более послушным вождю; везде тщательней стали исправлять сторожевую и дозорную службу и менять часовых, а в решающей битве, когда сошлись лицом к лицу с неприятелем, суровость Манлия эта тоже оказалась на пользу».

Ни кровной мести, ни «влияния на судебный приговор со стороны друзей подсудимого и окружающей его толпы, которое допускалось древнейшим германским правом»[23], ни возможности решить дело поединком, то есть хоть в какой-то мере самостоятельно, в Древнем Риме не существовало. Если с кровной местью римское государство не могло мириться, то другой обычай, явно восходящий к очень древним временам, – наказание не конкретного виновника, а всей общины – был римлянам вполне понятен. У них существовал жестокий (хотя и нечасто применявшийся) обычай децимации, при котором за потерю знамени, бунт в войске или за дезертирство казнили не того, кто потерял знамя, подбивал товарищей к бунту или дезертировал, а каждого десятого из его подразделения. Архаический характер наказания виден в том, как оно приводилось в исполнение. Десять солдат бросали жребий – и казнили того, на кого указала воля богов. При этом иногда казнь совершали представители государства – ликторы, а иногда убить несчастного поручали остальным девятерым: они должны были забить его камнями или дубинками – точно так же, как это делалось в родовых обществах.