Читать книгу Именем братвы. Происхождение гангстера от спортсмена, или 30 лет со смерти СССР онлайн

38 страница из 48

Центровые всегда высокомерно смотрели на кулака-труженика. Он был иначе одет, говорил по-другому и для них был простаком мещанином. Они и прозвали таких лохами. Но как только в адрес первого скрытого сельского буржуя было брошено это словечко, так сразу оно стало очередным термином фарцовщиков и уже приклеивалось каждому, кто работал честно, пусть и по буржуазному образцу.

Вскоре лох стал тем, кого просто невозможно не обмануть, не кинуть. Теперь лохами крестят направо и налево, не думая, что именно тот лох из Ленинградской области выиграл. Фермер, нэпман, лавочник выжил, несмотря на все невзгоды. А центровые как явление приказали долго жить.

В этой связи старая прибаутка жуликов – «Лох не мамонт – не вымрет» – перевернута с ног на голову.

БАРЫГА

На Невском мало кто работал «вчестную». И причина тому – законодательство СССР. Мошенничество наказывалось куда менее строго, чем спекуляция, а тем более скупка валюты. Так, за ломку денег (обман при пересчете) на Невском получали по три года «химии», как сейчас бы сказали – исправработ, а за валюту можно было схлопотать и все восемь реальных. А докажут системную скупку – так пожалуйте к стенке. Такое отношение власти к честному подпольному труженику породило у центровых презрение к сделке. Зачем скупать 100 долларов за 300 рублей, чтобы продать максимум за 315, когда можно «сунуть куклу» (вместо денег подсунуть нарезанную бумагу). Риска в разы меньше, маржи больше. Вот большинство и нырнуло в кражи, мошенничество и банальный ночной разбой. А тех, кто оставался на позиции честной скупки, называли презрительно, абсолютно в эстетике лагерных плевков – барыгами.