Читать книгу Сезон охоты на людей онлайн
188 страница из 238
Но сержант всем телом подался вперед, застыл, напряженно вслушиваясь, даже перестал дрожать от холода; в его напряжении проглядывало нечто нечеловеческое. Он был тощим как палка человеком двадцати шести лет от роду с подстриженными ежиком белокурыми волосами; загар так глубоко въелся в его кожу, что трудно было с первого взгляда узнать в нем белого человека, из-под кожи выпирали острые скулы, серые глаза были всегда прищурены, как у профессионального охотника на белок. Ни дать ни взять стопроцентный американский краснокожий, да еще и с акцентом, который давал основания отнести его к самым нижним слоям населения какой-нибудь слаборазвитой общины, далекой от премудростей современной жизни. Но при всем этом он обладал некой своеобразной привлекательностью и определенными дарованиями.
Он-то ни о чем не мечтал: ни о пустыне, ни о ферме, ни о городе, ни о доме, ни о семейном очаге. Он был самым настоящим профессиональным головорезом, морским пехотинцем до мозга костей, кадровым сержантом, и если он о чем-то и мечтал, то лишь о своем жестоком и яростном паршивом долге, которому он никогда не изменял, которому был глубоко предан и выполнял его уже на протяжении третьей ходки. Первый раз он побывал здесь взводным сержантом в шестьдесят пятом, а во второй раз участвовал в глубоком патрулировании вдоль демилитаризованной зоны. Если он и имел какую-то личную жизнь, то никому и никогда не раскрывал ее. Поговаривали, что он как-то раз одержал победу в крупных гражданских соревнованиях по стрельбе, кто-то рассказывал, что его отец тоже был морским пехотинцем во время Второй мировой войны и даже заслужил Почетную медаль Конгресса[30], но сержант сам никогда не упоминал ни о чем подобном, и уж конечно, ни у кого не хватало смелости прямо спросить его об этом. У него не было семьи, не было жены или подруги, не было дома – ничего, кроме Корпуса морской пехоты да ощущения того, что он являлся порождением бурных и тяжелых времен, о которых предпочитал молчать, что ему приходилось переносить страдания, которые навсегда останутся тайной для окружающих.