Читать книгу Кризис онлайн

48 страница из 74

Д: Вне Совета Безопасности?

К: Да.

Д: Только между нами?

К: Верно. Мы готовы смотреть на ситуацию в целом. Теперь, если вы займете позицию, согласно которой вам требуется защищать арабов, мы будем вынуждены занять позицию защищать то, во что мы верим, – дать понять, что мы верим, что арабы начали атаку, и тогда мы окажемся в ситуации, в которой сам черт голову сломит. Это сильно повлияет на наши отношения.

Д: Я понимаю.

К: Со стороны Москвы было бы весьма конструктивно, если бы обе наши стороны заняли позицию, что у нас нет [не было] времени обсуждать, кто что начал. Давайте прекратим боевые действия, восстановим линию прекращения огня и призовем все стороны соблюдать линию прекращения огня.

Д: Я думаю, это конструктивный способ начать действовать.

К: Мы притормозим все, пока не получим известие от вас. Вы можете получить быстрый ответ на наше предложение?

…

Стало очевидно, что началась война. Но орган Организации Объединенных Наций, призванный помогать поддерживать мир или восстанавливать его, был пассивен. Нежелание официальных лиц быть вовлеченными в этот процесс соответствовало нежеланию сторон, чтобы Организация Объединенных Наций занимала какую-то определенную позицию. Но, по мере продолжения войны, вопрос непременно должен был быть передан в Организацию Объединенных Наций, хотя бы только для утверждения результата. В связи с этим возникли два вопроса: соответствующий форум и тактика внутри него. Что касается форума, то было два выбора: Генеральная Ассамблея и Совет Безопасности. Мы не хотели, чтобы Генеральная Ассамблея была таким форумом, потому что неприсоединившиеся (группа примерно из восьмидесяти стран) поддержали бы арабскую сторону. Европейцы будут в лучшем случае занимать двойственную позицию, а у советского блока не будет иного выбора, кроме как согласиться с большинством развивающихся стран, даже если Советский Союз не стоял во главе. Таким образом, сбалансированный исход был бы практически невозможен. Состав Совета Безопасности предоставил бы больше возможностей, и в любом случае у нас там было право вето. Наша стратегия – как она отражена в 9:25 утра в моем разговоре с Никсоном – состояла в том, чтобы использовать господствовавшую тогда политику разрядки для поиска совместного подхода с Советским Союзом. Это было сделано для того, чтобы не допустить превращения Советского Союза в рупор арабской стороны, изолирования нас в исламском мире и отделения нас от Европы. Более того, это также помогло бы выиграть время, чтобы позволить прояснить военную ситуацию, поскольку мы все еще были убеждены, что нам скоро придется иметь дело с политическими последствиями быстрой победы Израиля.