Читать книгу Скитальцы. Пьесы 1918–1924 онлайн

14 страница из 20

Колвил

• (идет к двери)
•                                                                              Вот напасть.

Осторожно входит Разбойник.

Разбойник

•              Пурпурный пес, виляй хвостом! Я снова
•              пришел к тебе из царствия лесного,
•              где ночь темна, как дьяволова пасть!

Он и Колвил подходят к камину;

Проезжий сидит и курит в другом конце комнаты и не слышит их речей.

•              Мне надоела сумрачная пышность
•              дубового чертога моего…
•              Ба! Тут ведь пир! Кто это существо
•              дымящее?

Колвил

•                                    Проезжий, ваша хищность.
•              Он возвращается из дальних стран,
•              из‐за морей…

Разбойник

•                                          …А может быть, из ада?
•              Не правда ли? Простужен я и пьян…
•              Дождь – эта смесь воды святой и яда —
•              всю ночь, всю ночь над лесом моросил;
•              я на заре зарезал двух верзил,
•              везущих ром, и пил за их здоровье
•              до первых звезд, – но мало, мало мне:
•              хоть и тяжел, как вымище коровье,
•              в твой кабачок зашел я, чтоб в вине
•              промыть свою раздувшуюся душу;
•              отрежь и пирога.
• (Подходит к Проезжему.)
•                                                 Кто пьет один,
•              пьет не до дна. Преславный господин,
•              уж так и быть, подсяду я, нарушу
•              задумчивость лазурного венка,
•              плывущего из вашей трубки длинной…

Проезжий

•              Тем лучше, друг. Печалью беспричинной
•              я был увит.

Разбойник

•                                      Простите простака,
•              но этот луч на смуглой шуйце вашей
•              не камень ли волшебный?

Проезжий

•                                                                    Да, – опал.
•              В стране, где я под опахалом спал,
•              он был мне дан царевною, и краше
•              царевны – нет.

Разбойник

•                                             Позвольте, отчего ж
•              смеетесь вы – так тонко и безмолвно?
•              Или мое невежество…

Проезжий

•                                                             Да полно!
•              Смешит меня таинственная ложь
•              моих же чувств: душа как бы объята
•              поверием, что это все когда‐то
•              уж было раз: вопрос внезапный ваш
•              и мой ответ; мерцанье медных чаш
•              на полке той; худые ваши плечи
•              и лоск на лбу высоком, за окном —
•              зеркальный мрак; мечтательные свечи
•              и крест теней на столике резном;
•              блестящие дубовые листочки
•              на ручках кресла выпуклых, и точки
•              огнистые, дрожащие в глазах,
•              знакомых мне…

Разбойник

•                                              Пустое… Лучше мне бы
•              порассказали вы: в каких морях
•              маячили, ночное меря небо?
•              Что видели? Где сердце и следы
•              упорных ног оставили, давно ли
•              скитаетесь?

Проезжий

•                                       Да что ж, по Божьей воле,
•              семнадцать лет… Эй, друг, дай мне воды,
•              во мне горит твое сухое тесто.

Колвил

• (не оглядываясь, из другого конца комнаты)
•              Воды? Воды? Вот чудо‐то… Сейчас.

Разбойник

•              Семнадцать лет! Успела бы невеста
•              за это время вырасти для вас
•              на родине… Но, верно, вы женаты?

Проезжий

•              Нет. Я оставил в Старфильде родном
•              лишь мать, отца и братьев двух…

Колвил

• (приносит и ставит воду перед Разбойником)
•                                                                                   Вином
•              вы лучше бы запили…

Разбойник

•                                                           Шут пузатый!
•              Куда ж ты прешь? Куда ж ты ставишь, пес?
•              Не я просил, – а дурень мне принес!
•              Ведь я не роза и не рыба… Что же
•              ты смотришь так?

Колвил

•                                                    Но ваши голоса
•              так жутко, так причудливо похожи!

Проезжий

•              Похожи?..

Колвил

•                                       Да: как морось и роса,
•              заря и зарево, слепая злоба
•              и слепота любви; и хриплы оба:
•              один – от бочек выпитых, другой —
•              простите мне, о гость мой дорогой, —
•              от тайной грусти позднего возврата…

Разбойник

• (обращаясь к Проезжему)
•              Как звать тебя?

Проезжий

•                                              Мне, право, странно…

Разбойник

•                                                                                            Нет,
•              ответь!..

Проезжий

•                                 Извольте: Эрик Фаэрнэт.

Разбойник

•              Ты, Эрик, ты? Не помнишь, что ли, брата?
•              Робéрта?

Эрик

•                                 Господи, не может быть!..

Роберт

•              Не может быть? Пустое восклицанье!..

Эрик

•              О милый брат, меня воспоминанье
•              застывшее заставило забыть,
•              что должен был твой облик измениться…
•              Скорей скажи мне: все ли живы?

Роберт

•                                                                                  Все…

Эрик

•              Благодарю вас, дни и ночи!.. Мнится,
•              уж вижу я – на светлой полосе
•              родной зари – чернеющую крышу
•              родного дома; мнится мне, уж слышу
•              незабываемый сладчайший скрип
•              поспешно открываемой калитки…
•              Брат, милый брат, все так же ль листья лип
•              лепечут упоительно? Улитки
•              все так же ль после золотых дождей
•              на их стволах вытягивают рожки?
•              Рыжеют ли коровы средь полей?
•              Выходят ли на мокрые дорожки
•              танцующие зайчики? Скажи,
•              все так же ли в зеленой полумгле
•              скользит река? И маленькие маки
•              алеют ли в тумане теплой ржи?
•              А главное: как вам жилось, живется?
•              Здорова ль мать и весел ли отец?
•              Как брат Давид, кудрявый наш мудрец?
•              Все так же ль он за тучи молча рвется,
•              в огромные уткнувшись чертежи?
•              И кто ты сам? Что делаешь, скажи?
•              Я признаюсь: мне вид твой непонятен;
•              в глазах – тоска, и сколько дыр и пятен
•              на этих кожаных одеждах… Что ж,
•              рассказывай!

Роберт

•                                            Ты хочешь? Пес пурпурный,
•              скажи – кто я?

Колвил

•                                           Вы – честный…

Роберт

•                                                                            Лжешь…

Колвил

•              Вы – честный, но мятежный…

Роберт

•                                                                           Лжешь…

Колвил

•                                                                                              Вы – бурный,
•              но добрый…

Роберт

•                                         Лжешь!

Колвил

•                                                          Вы – князь лесной, чей герб —
•              кистень, а эпитафия – веревка!

Роберт

•              Вот это так! Ты, брат, слыхал? Что, ловко?

Эрик

•              Не шутку ли ты шутишь?..

Роберт

•                                                                   Нет. В ущерб
•              твоей мечте – коль ты мечтал увидеть
•              все качества подлунные во мне, —
•              разбойник я, живущий в глубине
•              глухих лесов… Как стал я ненавидеть
•              сиянье дня, как звезды разлюбил,
•              как в лес ушел, как в первый раз убил —
•              рассказывать мне скучно… Я заметил —
•              зло любит каяться, а добродетель —
•              румяниться; но мне охоты нет
•              за нею волочиться… Доблесть – бред,
•              день – белый червь, жизнь – ужас бесконечный
•              очнувшегося трупа в гробовом
•              жилище…

Эрик

•                                       Словно в зеркале кривом
•              я узнаю того, чей смех беспечный
•              так радовал, бывало, нашу мать…

Роберт

•              Убийца я!

Эрик

•                                    Молчи же…

Роберт

•                                                               …Бесшабашный
•              убийца!

Эрик

•                                 О, молчи! Мне сладко, страшно
•              над бездною склоняться и внимать
•              твоим глазам, беспомощно кричащим
•              на ломаном и темном языке
•              о царстве потонувшем, о тоске
•              изгнанья…

Роберт

•                                     Брат! По черным, чутким чащам —
•              живуч, как волк, и призрачен, как рок, —
•              крадусь, таюсь, взвинтив тугой курок:
•              убийца я!

Эрик

•                                  Мне помнится: в далеком
•              краю, на берегу реки с истоком
•              неведомым, однажды, в золотой
•              и синий день, сидел я под густой
•              лоснящейся листвою, и кричали,
•              исполнены видений и печали,
•              лазоревые птицы, и змея
•              блестящая спала на теплом камне;
•              загрезил я, – как вдруг издалека мне
•              послышалось пять шорохов и я
•              увидел вдруг между листов узорных
•              пять белоглазых, красногубых, черных
•              голов… Я встал – и вмиг был окружен…
•              Мушкет мой был, увы, не заряжен,
•              а слов моих они не понимали;
•              но, сняв с меня одежды, дикари
•              приметили вот это… посмотри…
•              головки две на выпуклой эмали —
•              ты и Давид: тебе здесь восемь лет,
•              Давиду – шесть; я этот амулет —
•              дар матери – всегда ношу на теле;
•              и тут меня он спас на самом деле:
•              поверишь ли, что эти дикари
•              метнулись прочь, как тени от зари,
•              ослеплены смиренным талисманом!

Роберт

•              О, говори! Во мне светлеет кровь…
•              Не правда ль, мир – любовь, одна любовь, —
•              румяных уст привет устам румяным?
•              Иль мыслишь ты, что жизнь – больного сон?
•              Что человек, должник природы темной,
•              отплачивать ей плачем обречен?
•              Что зримая вселенная – огромный,
•              холодный монастырь, и в нем земля —
•              черница средь черниц золотоглазых —
•              смиренно смерти ждет, чуть шевеля
•              губами? Нет! В живых твоих рассказах
•              не может быть печали; уловлю
•              в их кружеве улыбку… Брат! Давно я
•              злодействую, но и давно скорблю!
•              Моя душа – клубок лучей и гноя,
•              смесь жабы с лебедем… Моя душа —
•              молитва девушки и бред пирата;
•              звезда в лазури царственной и вша
•              на смятом ложе нищего разврата!
•              Как женщина брюхатая, хочу,
•              хочу я Бога… Бога… слышишь, – Бога!
•              Ответь же мне, – ты странствовал так много! —
•              ответь же мне – убийце, палачу
•              своей души, замученной безгласно, —
•              встречал ли ты Его? Ты видел взор
•              персидских звезд; ты видел, странник страстный,
•              сияющие груди снежных гор,
•              поднявшие к младенческой Авроре
•              рубины острые; ты видел море, —
•              когда луна голодная зовет
•              его, дрожит, с него так жадно рвет
•              атласные живые покрывала
•              и все сорвать не может…
•                                                                  И ласкал
•              мороз тебя в краю алмазных скал,
•              и вьюга в исступленьи распевала…
•              А то вставал могучий южный лес,
•              как сладострастие, глубоко-знойный;
•              ты в нем плутал, любовник беспокойный,
•              распутал волоса его; залез,
•              трепещущий, под радужные фижмы
•              природы девственной… Счастливый брат!
•              Ты видел все и все привез назад,
•              что видел ты! Так слушай: дай мне, выжми
•              весь этот мир, как сочно-яркий плод,
•              сюда, сюда, в мою пустую чашу:
•              сольются в ней огонь его и лед;
•              отпраздную ночную встречу нашу;
•              добро со злом, уродство с красотой,
•              как влагу сказочную, выпью!..

Эрик

•                                                                             Стой!
•              Твои слова безумны и огромны…
•              Ты мечешься, обломки мысли темной
•              неистово сжимая в кулаке,
•              и тень твоя – вон там, на потолке, —
•              как пьяный негр, шатается. Довольно!
•              Я понял ночь, увидя светляка:
•              в душе твоей горит еще тоска, —
•              а было некогда и солнце… Больно
•              мне думать, брат, о благостном былом!
•              Ты помнишь ли, как наша мать, бывало,
•              нас перед сном так грустно целовала,
•              предчувствуя, что ангельским крылом
•              не отвратить тлетворных дуновений,
•              самума сокрушительных тревог?..
•              Ты помнишь ли, как дышащие тени
•              блестящих лип ложились на порог
•              прохладной церкви и молились с нами?
•              Ты помнишь ли; там девушка была
•              с глубокими пугливыми глазами,
•              лазурными, как в церкви полумгла;
•              две розы ей мы как‐то подарили…
•              Пойдем же, брат! Довольно мы бродили…
•              Нас липы ждут… Домой, пора домой —
•              к очарованьям жизни белокрылой!
•              Ты скрыл лицо? Ты вздрагиваешь? Милый,
•              ты плачешь, да? Ты плачешь? Боже мой!
•              Возможно ли! Хохочешь ты, хохочешь!..

Роберт

•              Ох… уморил!..

Эрик

•                                             Да что сказать ты хочешь?

Роберт

•              Что я шутил, а гусь поверил… Брось,
•              святоша, потолкуем простодушней!
•              Ведь из дому ты вылетел небось,
•              как жеребец – из сумрачной конюшни!
•              Да, мир широк, и много в нем кобыл,
•              податливых, здоровых и красивых, —
•              жен всех мастей, каурых, белых, сивых,
•              и вороных, и в яблоках, – забыл?
•              Небось пока покусывал им гривы,
•              не думал ты, мой пилигрим игривый,
•              о девушке под липами, о той,
•              которую ты назвал бы святой,
•              когда б она теперь не отдавала
•              своей дырявой святости внаем?

Эрик

•              Я был прельщен болотным огоньком:
•              твоя душа мертва… В ней два провала,
•              где очи ангела блистали встарь…
•              Ты жалок мне… Да, видно, я – звонарь
•              в стране, где храмов нет…

Роберт

•                                                                    Зато есть славный
•              кабак. Холуй, вина! Пей, братец, пей!
•              Вот кровь моя… Под шкурою моей
•              она рекой хмельной и своенравной
•              течет, течет, – и пляшет разум мой,
•              и в каждой жиле песня.

Эрик

•                                                               Боже, Боже!
•              Как горестно паденье это! Что же
•              я расскажу, когда вернусь домой?

Роберт

•              Не торопись, не торопись… Возможно,
•              что ты – простак, а я – свидетель ложный
•              и никого ты дома не найдешь…
•              Возможно ведь?

Эрик

•                                                Кощунственная ложь!
•              Хозяин, повели закладывать… Не в силах
•              я дольше ждать!
• (Ходит взад и вперед.)

Роберт

•                                                Подумай о могилах,
•              которые увидишь ты вокруг
•              скосившегося дома…

Эрик

•                                                          Заклинаю
•              тебя! Признайся мне, – ты лгал?

Роберт

•                                                                                  Не знаю.

Колвил

• (возвращается)
•              Возок ваш на дворе.

Эрик

•                                                        Спасибо, друг.
• (К Роберту.)
•              Последний раз прошу тебя… а впрочем, —
•              ты вновь солжешь…

Роберт

•                                                        Друг друга мы морочим:
•              ты благостным паломником предстал,
•              я – грешником растаявшим! Забавно…

Эрик

•              Прощай же, брат! Не правда ль, время славно
•              мы провели?

Колвил и кучер выносят вещи.