Читать книгу История несостоявшегося диссидента онлайн

9 страница из 51

На фото я в центре. Мне 1 год. Бабушка, мать, её сестра Мария, мои сёстры и кузен Валерка

ведьм и колдунов, пугая нас. Рано утром, по улице ходили узбечки из близлежащих кишлаков, продавая кислое и пресное молоко, сметану, масло. Они громко кричали, расхваливая свой товар, будя жителей. Большим событием становился регулярный, примерно раз в 2-3 дня, приезд телеги с двумя или тремя бочками бензина и керосина, запряжённой парой лошадей. Еду тогда готовили в основном на керосинках и примусах, освещались опять же керосиновыми лампами, так как свет часто отключали. Возница кричал в рупор: «Керосин! Бензин!». Жители подходили с канистрами и отоваривались. А дети внимательно наблюдали, как продавец наливает жидкость в мерную кружку и разливает покупателям, при этом мы с удовольствием вдыхали запах бензина, как чего-то необыкновенного. Телевизоров, а тем более компьютеров, не было, в помине, и мы развлекались по своему разумению. Весь день проводили на улице, конечно те, кто ещё не ходил в школу. После полудня к нам присоединялись дети постарше. Играли в пятнашки, прятки, казаки-разбойники, чижика, лянгу, бабки и др. Особо про лянгу. Это можно сказать народная игра детей Средней Азии. Из истории, ещё сам ходжа Насреддин, играл в лянгу, на деньги. На клочок бараньей шерсти пришивается пластинка свинца. Это и называется лянга. Её подбрасывают внутренней стороной стопы левой или правой ноги, не роняя. Играют или на счёт, кто больше подбросит или по конам, с определёнными правилами. Вечерами разводили костры и прыгали через них. И только уже при полной темноте шли домой. Иногда родителям приходилось загонять детей домой. Я не помню, когда мы ели. Вечером с родителями обязательно, а в течении дня, как придётся. Чаще всего заскакивали на минуту домой и брали кусок хлеба без ничего, и с аппетитом съедали. На улице стояли также дома многих наших родственников. В доме напротив, жил старший брат матери Пётр Иванович. Ещё через 3 дома -младший брат матери, дядя Саша. На другой улице дядя Яша. Через забор –крёстная, тётя Нюра. Были и ещё какие-то более дальние родственники. А вообще мы не знали никаких границ и, играя, свободно заходили в любой двор, если была необходимость. К тому же, все знали друг друга, а при существовавшей тогда бедности, никто не боялся воровства, просто нечего было брать. Недалеко протекала речка Буржар, где мы часто купались. Кроме этого ходили пешком в парк Горького на бассейн, или на комсомольское озеро, где начальником спасательной станции был дядя Петя, брат матери. У него можно было попросить лодку, но это тогда, когда я ходил туда с родителями. По воскресеньям, утром рано, за мной заходила бабушка Мария Алексеевна, которая жила по очереди у своих детей, хотя предпочитала дядю Сашу. Она везла меня на трамвае на Госпитальный рынок, рядом с которым находилась патриаршая православная церковь Пресвятой Троицы, где мы отстаивали службу. Особенно мне нравилось причащаться, когда батюшка давал в столовой ложке церковное вино. Для выхода в церковь меня одевали по-праздничному, даже с галстуком в горошек. Вообще у меня, да и каждого члена семьи не было недостатка в одежде. Мы жили очень хорошо. У нас дома не переводилась красная икра, которую я тайком скармливал собаке, настолько она приелась, шоколад и конфеты. У меня было множество игрушек, которыми я почти не играл и раздавал их своим друзьям, которые в большинстве, никогда не имели подобного. Иногда отец брал нас всех троих и вёз в город, где кормил мороженным. Однажды он, желая, чтобы мы наконец наелись мороженным до отвала, обкормил нас так, что мы уже домой приехали с температурой. Но в то время, болезни легко проходили, о гриппе вообще не слыхали. Я никогда не болел в детстве серьёзно, разве только ангиной. А однажды, играя у соседей, прижал их собачонку палкой к забору и она, вырвавшись, искусала меня так, что живого места не осталось. Я помню, как пришёл домой весь в крови и мать понесла меня в больницу, где мне прописали сорок уколов от столбняка. Каждый день мать вела меня в поликлинику, и врач делал мне укол в живот, а, чтобы я не кричал, дарил пустую коробку от ампул. Собаки не любили меня, и я натерпелся от них достаточно.