Читать книгу Артефакты Махмуда – Пахлавона онлайн

4 страница из 84

Вайлюль-ликулли хумазатиль-люмаза. Аллязии джама‘а мээлэв-ва «аддадахь. Яхсэбу аннэ мааляхуу ахлядэхь. Кялляя, ляюмбазэннэ филь-хутома. Ва маа адраакя маль-хутома. Наарул-лаахиль-муукада. Аллятии таттоли‘у «аляль-аф’идэ. Иннэхээ «аляйхим му’содэ. Фии «амадим-мумаддэдэ» [4] В голове мгновенно пошел перевод: «Именем Бога, милость Которого вечна и безгранична. Клянусь эпохой. Поистине, человек в убытке, кроме тех, которые уверовали, совершали благие дела, заповедовали друг другу истину и заповедовали друг другу терпение (в покорности Богу, удаляя себя от греха)». «Вот это способности у меня открылись! Ведь коран, обычно читается на арабском языке! А я его сходу на русский язык перевел!» – восхитился про себя Денис Никифорович. И буквально через секунду в голове возник перевод второй суры: «Именем Бога, милость Которого вечна и безгранична. Наказание Ада ожидает, каждого клеветника, выискивающего чужие недостатки, который, ко всему прочему, накапливает богатство и, постоянно, пересчитывает его, думая, что оно поможет ему в беде. Он думает, что богатство увековечит его! Нет! Он будет ввергнут в «аль-хутома». А знаешь ли ты, что такое «аль-хутома»? Это разожженный огонь Господний, который достигает сердец, постепенно сжигая их, и принося им ни с чем не сравнимую боль. Врата Ада закрыты, и на них – засовы». Денис Никифорович всю жизнь прожил в Ташкенте, знал разговорный узбекский язык, немного фарси, прилично говорил по-английски, но к знанию арабского языка, не имел до сих пор никакого отношения, хотя пару раз в жизни брался его учить. «Мгновенный перевод сур Корана! Чудеса, да и только!» – оценил свои новые лингвистические способности Денис Никифорович, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь к окружающей обстановке. «Или кто-то во мне сидит и переводит? Тогда спасибо ему большое!» – прикинул китуацию Денис Никифорович, почему-то зная, что сейчас прекрасно владеет английским, французским и немецкими языками. Откуда это знание пришло, Денис Никифорович не то, что не знал, но и не предполагал, но это его, сейчас, совсем не волновало. Тревожил только один вопрос: «Куда я попал и что со мной случилось?» Но, одновременно, Денис Никифорович оставался опытным санитарным врачом, в тело, вернее в голову, которого вселилось не только знание иностранных языков, но еще и куча всяких способностей: восточные единоборства на очень приличном уровне, стрелковые и специальные армейские навыки, которым не учат обычных людей, а только спецназ. Денис Никифорович, все – таки Денис Никифорович, а не просто Денис, не открывая глаз, еще более внимательно прислушался, фиксируя окружающую обстановку только органами слуха и осязанием. Денис Никифорович знал, что у него с органами слуха и обоняния, сейчас, все в полном порядке, что радовало, так как в последнее время наблюдалось приличное снижение слуха и обонятельных функций, не говоря о множестве других тревожных синдромов, в том числе и с предстательной железой, чего очень не хотелось конкретизировать. В помещении пахло карболкой, хлором, йодом и сырой известкой. Запахи говорили о том, что Денис Никифорович попал в какое-то лечебное заведение, не очень высокого класса, где сейчас находятся три пациента вместе с ним, и не в очень хорошем состоянии. На койке справа засопели, тяжело вздохнули, громко испортили воздух. Встал, кряхтя, как прилично старый, человек, недалеко прошелся по комнате, шаркая подошвами и припадая на левую ногу, мужчина. Не молодой, но не очень и старый, но сильно потрепанный жизнью, о чем говорил затхлый запах изо рта. Но характерного запаха старого тела не было. Зато донесся резкий запах гниющей раны, который через секунду исчез, за запахом давно немытого тела и сальных волос. И эти запахи были стойкими и резко диссонировали с привычными больничными запахами. В комнате едко запало сероводородом. – Янги озур[4]! – выругался хриплый мужской голос. Кровать громко, два раза скрипнула, и все стихло. Денис Никифорович, осторожно приоткрыл на пару миллиметров левый глаз, и внимательно осмотрел небольшую комнату, в которой находился. Судя по запахам и первичному осмотру, он находился в больничной палате не очень высокого класса медицинского учреждения, явно муниципального подчинения, а не частной. Палата, в которой он сейчас пребывал, была метров десять квадратных, и в ней стояли четыре армейских железных кровати, одна из которых была застелена серым застиранным одеялом, с двумя заплатками зеленым сукном, а на противоположной, лежал длинный мужчина, спиной к нему.