Читать книгу Хроники спекулянта. В поисках утраченного антиквариата онлайн

24 страница из 126

Воспитательницами работали грубые деревенские толстые тётки. Не знаю, было ли у них образование. И не совсем понимаю, почему они с истеричной жестокостью боролись с плохими словами, которые иногда выскакивали из наших детских уст. Возможно, больше не с чем было бороться. За плохие, но не матерные слова нас заставляли высунуть язык, затем тётки его хватали и сладострастно тёрли белым вафельным полотенцем. Иногда просто стегали крапивой по голым ногам.

За матерные слова раздевали провинившегося догола на голубой терраске, и все дети обязаны были по очереди его ущипнуть или шлёпнуть ладонью. Я сам пару раз прошёл эти мучения. Рыдая, конечно.

Но не это было самым печальным. Самое ужасное было в том, что воспитательницы вели поощрительную практику доносов и стукачества. Поощрялись доносы детей друг на друга. Доносчику верили беспрекословно без суда и следствия. Эта практика и страх наказания породили нездоровую зависимость одних детей от других. Правда, случаев ложных оговоров не помню.

Однажды я сказал «плохое» слово, вроде «какашка», при Глазкове. На всю жизнь запомнил его фамилию. Он превратился в моего истязателя и хозяина. Заставлял всё время выполнять его прихоти. Кончилось всё плохо – я его избил сначала руками, а потом и ногами. Меня раздели голым на голубой терраске и покарали руками моих товарищей по счастливому советскому детству. Потом вызвали мою мать, но она за меня заступилась. Когда она уехала, я был вынужден много дней постоянно выслушивать от воспитательниц оскорбительные эпитеты в адрес моей матери. Глазков не пострадал, но со мною больше не связывался.

Правообладателям