На следующий день, фон Ремберг с самого утра работал в своем кабинете. Было воскресенье, и сегодня он был свободен от службы. Около четырех часов дня Слава повстречала в коридоре слугу, который важно следовал с чаем на серебряном подносе. Узнав, что напиток для Кристиана, девушка выразила желание сама отнести чай мужу и, забрав поднос у слуги, направилась в сторону кабинета. Со вчерашнего вечера она не видела молодого человека, ибо он не появился ни за утренней трапезой, ни за обедом. Девушка подошла к кабинету с трепещущим сердцем. Ведь вчера Кристиан подарил ей этот упоительный долгожданный поцелуй. Правда он был краток, но все равно Слава со вчерашнего дня пребывала в радужных розовых мечтах о своем муже. Постучавшись в дверь, девушка после приглашения проворно вошла и, улыбнувшись фон Рембергу, сидящему за письменным столом, проворковала:

– Я принесла вам чай, Кристиан. Вы с самого утра не выходите из своего кабинета.

Кристиан стремительно поднял голову и, прищурившись, вперил мрачный взор в свою юную жену. Слава, как и обычно, была одета в бесформенное платье-балахон. Ее волосы и часть лба скрывал короткий апостольник темного цвета. Она постоянно носила подобные одеяния темно-серых, коричневых или черных тонов. Эти мешковатые платья, без талии и без нижних юбок, неизменный апостольник на голове делали девушку похожей на некую отшельницу-монахиню. Однако фон Ремберг прекрасно знал, как привлекательна ее фигурка. И он отчетливо помнил прелести ее лица, волос и очертания ее стройного силуэта. Но в эту пору в этом неприглядном одеянии ее фигурка среднего роста казалась приземистой и невзрачной. И отчего-то теперь Кристиана покоробило от ее вида. Он не понимал, отчего Слава постоянно пытается скрыть все свои прелести от посторонних глаз. Все-таки молоденькие девицы ее круга наоборот непременно пытались показать в наилучшем свете красоту своего лица и тела. Оттого, окинув пронзительным взором Славу, которая уже приблизилась к нему, он не удержался от вопроса: