Читать книгу Когда опускается ночь онлайн

16 страница из 131

И этот новый план, призванный избавить нас ото всех неопределенностей на ближайшие полгода, я придумала сама! Я даже подросла в своих глазах на несколько дюймов. Если только доктор, который приедет завтра, согласится с моей картиной происходящего, уговорить Уильяма будет нетрудно, я уверена, а потом пусть говорят что хотят – я за все отвечаю.

Вот как зародилась у меня в голове эта новая мысль.

Мы закончили пить чай. Уильям, который был бодрее обычного, беседовал с молодым моряком, которого здесь в шутку прозвали Дик-Непогода – очень неприятная кличка. Хозяин с двумя старшими сыновьями, по своему обыкновению, устроились на дубовых скамьях вздремнуть. Хозяйка дома вязала, а две ее дочери убирали со стола; я штопала детские носки. С какой стороны ни взгляни, положение вещей не слишком располагало к озарениям, и все же, несмотря ни на что, озарение посетило меня именно тогда. Молодой моряк обсуждал с моим мужем различные темы, связанные с жизнью на корабле, и начал описывать свой гамак – рассказал, как именно он подвешен и почему забраться в него можно лишь «кормой вперед» (ума не приложу, что это значит), и упомянул, что в качку там спится словно в колыбели, а иногда, в бурные ночи, гамак до того раскачивается, что с силой бьется о борт, и тогда лежащий в нем моряк просыпается с чувством, будто его огрели по голове на диво крепким кулаком. Слушая все это, я отважилась предположить, что для него, должно быть, большое облегчение выспаться на берегу в хорошей, неподвижной, надежной кровати под балдахином. Однако, к моему изумлению, на это моряк только посмеялся, – оказывается, без гамака сон у него не тот, а без ударов головой о борт он даже скучает; в заключение моряк самым презабавным образом описал неприятные ощущения, которые возникают у него, когда он спит в кровати под балдахином. Удивительная природа возражений молодого моряка против манеры спать на суше напомнила моему мужу (и, разумеется, мне самой) ужасную историю одной кровати во французском игорном доме, которую Уильяму рассказал как-то раз джентльмен, портрет которого он писал.