Читать книгу Николай Ежов и советские спецслужбы онлайн

48 страница из 100

Другой любовницей Ежова была Мария Паппэ, которая познакомилась с Ежовым в 1925 году на курорте в Кисловодске. Их интимные отношения подтвердил на следствии комендант ежовской дачи Сычев. В июле 1937 года Ежов перевел ее с должности заведующего Агитпропотделом Сокольнического райкома ВКП(б) референтом особого бюро НКВД. На допросе она рассказала: «Посещая дом Ежова я видела с его стороны факты бытового разложения, он был в полном смысле слова алкоголиком, пил он много в период своей работы в НКВД, причем проявлял факты половой распущенности, в частности мне известно, что он сожительствовал с Татьяной Петровой в результате чего последняя забеременела, которая уже после опубликования закона о запрещении абортов, произвела аборт. Ежов имел интимную связь со своей стенографисткой Кекишевой». Марию Паппэ арестовали 7 декабря 1938 года. На следствии она отрицала на очной ставке с Гликиной, что Евгения Ежова привлекла ее к «шпионской работе». Ежов познакомил Паппэ с Евгенией в 1933 году, и у них сложились «хорошие дружеские отношения», которые длились до сентября 1938 года, поскольку жена Ежова не ревновала любовниц мужа (а вот сам Николай Иванович любовников жены не жаловал и иногда поколачивал ее за многочисленные измены). Евгения Ежова «из хорошей личной дружбы» несколько раз присылала на квартиру Паппэ фрукты и сладости, а на день рождения однажды подарила отрез на платье. Из подруг Ежовой помимо «двух Зин» Паппэ назвала Евгению Цехер. В отличие от Гликиной Цехер Ежов смог помочь, когда арестовали ее мужа Якова Цехера, бывшего редактора газеты в Куйбышеве. Ежов затребовал заключенного в Москву, где по распоряжению Фриновского и с санкции Ежова его освободили. Паппэ готовила материалы об НКВД для СМИ, писала доклады и тезисы для выступлений руководителей. Познакомившись с архивными материалами, Паппэ стала сомневаться в правильности и справедливости репрессий, не верила, что в стране так много «врагов народа». На следствии она признала: «косвенно я принадлежала к заговору», потому что скрывала от партии правду о характере репрессий и о морально-бытовом разложении Ежова: «Больше того, как в своих докладах, так и в печати восхваляла работу Ежова, зная наперед, что он этого не заслуживает, а заслуживает народного презрения»[61].