Читать книгу О поэтах и поэзии онлайн

28 страница из 46

Может быть, поэтому чтение Лермонтова – из тех интимных наслаждений, что и рассматривание собственных подростковых фотографий, которые мы очень любим наедине с собой и к которым очень неохотно допускаем окружающих. А если допускаем, то они испытывают, как правило, неловкость. Поэтому все, что я буду говорить, чрезвычайно субъективно и почти наверняка рассчитано на несогласие, но, может быть, именно это и интересно.

Начал бы я с одного из самых загадочных лермонтовских стихотворений, которое представляет собой, на мой взгляд, скрытый автопортрет и в этом качестве наиболее интересно. Речь идет о «Морской царевне».

  • В море царевич купает коня;
  • Слышит: «Царевич! взгляни на меня!»
  • Фыркает конь и ушами прядет,
  • Брызжет и плещет и дале плывет.
  • Слышит царевич: «Я царская дочь!
  • Хочешь провесть ты с царевною ночь?»
  • Вот показалась рука из воды,
  • Ловит за кисти шелко́вой узды.
  • Вышла младая потом голова;
  • В косу вплелася морская трава.
  • Синие очи любовью горят;
  • Брызги на шее как жемчуг дрожат.
  • Мыслит царевич: «Добро же! постой!»
  • За косу ловко схватил он рукой.
  • Держит, рука боевая сильна:
  • Плачет и молит и бьется она.
  • К берегу витязь отважно плывет;
  • Выплыл; товарищей громко зовет.
  • «Эй вы! сходитесь, лихие друзья!
  • Гляньте, как бьется добыча моя…
  • Что ж вы стоите смущенной толпой?
  • Али красы не видали такой?»
  • Вот оглянулся царевич назад:
  • Ахнул! померк торжествующий взгляд.
  • Видит, лежит на песке золотом
  • Чудо морское с зеленым хвостом;
  • Хвост чешуею змеиной покрыт,
  • Весь замирая, свиваясь дрожит;
  • Пена струями сбегает с чела,
  • Очи одела смертельная мгла.
  • Бледные руки хватают песок;
  • Шепчут уста непонятный упрек…
  • Едет царевич задумчиво прочь.
  • Будет он помнить про царскую дочь!

Это стихотворение, по-лермонтовски язвительное и по-лермонтовски горькое, возможно, самое трагическое во всей его лирике, может быть трактовано на двух разных уровнях. Хотя я думаю, что там гораздо большее количество пластов, просто два плана наиболее очевидны. Первый – самый простой – это та самая любовная удача, которая сопровождает и Лермонтова, и всех его любимых героев на путях. Это неотразимость сознающей себя силы, неотразимость путаницы, которую этот человек вносит в чужую жизнь, неотразимость его неприкаянности, его абсолютно бесцельных, даром растрачиваемых способностей —

Правообладателям