Читать книгу Мерцание страз онлайн
109 страница из 119
– Жаль я её тогда не убила. Череп этой корове надо было проломить. Никогда себе этого не прощу.
Настя стала звездой города с детсадовского возраста, впрочем, в детский сад она не ходила, да и в школу тоже – находилась на домашнем обучении. В школе проходили рассказы и повести, как у детей дворян были домашние учителя, вот и к Насте учителя приходили, и репетиторы, наверное, тоже. Инесса знала весь режим Насти – все сплетни о Насте докладывала Лиза, всегда с осуждением, но Инесса не удивлялась и не поражалась; Лиза досадовала, а Инесса просто следила за событиями.
Когда у мамы первый этаж стал полностью мастерской, а жить они стали этажом выше, Настя стала приезжать к ним на примерки (раньше к ней ездила мама, точнее заезжал Кот, их везли на служебной машине с сиреной на крыше), оказалось, что Настя проста в общении, мила, мама говорила, что это самый шик в воспитании – не показывать, что ты лучше других. Да: Настя была отлично воспитанной, не гордой, тактичной, корректной, деликатной, в ней не было вероломства, присущего «небожителям». Впервые Инесса столкнулась не с зазнайством и пренебрежением, которым грешили другие благополучные заказчики, а с тщательно завуалированным превосходством, очень тонкой гранью, где вроде бы человек прост, а в то же время совсем не прост, это прочитывалось в уголках губ, в повороте головы, в осанке, в том, как Настя почти незаметно бросала взгляд на подставку-постамент, на который ей необходимо было подняться, чтобы выровнять низ платья – взгляд был настороженный: Настя оценивала – не навредит ли ей постамент, не заразится ли она чем-нибудь – ведь на подставку ступал до неё неизвестно кто. Такой же взгляд Инесса как-то заметила на награждениях, когда Настю с её недокрученными двойными флутциками с неясными рёбрами поставили над Кристиной, отпрыгавшей без ошибок и старшие, и младшие прыжки, и к тому же докрученные высокие пролётные аксели, один, понятно, через ойлер с тулупом. То есть, Настя и высшую ступень пьедестала внимательно осматривала, прежде чем на неё встать. Она опасалась вредительства в обычном окружающем мире, мире бедняков, простолюдинов, да и, что там говорить, мошенников, бандитов, разъярённых дедов-болельщиков кончено же посещавших соревнования фигуристо и буравивших девочек сальными взглядами. У Насти было своё окружение, свой мир, она жила в сказке наяву, но иногда приходилось появляться и в реальности. В Настином мире махали заискивающе хвостами выхолощенные сторожевые псы, повара колдовали над необыкновенными блюдами, составленными эндокринологами-диетологами, горничные перестилали хрустящее постельное бельё, а зубные доктора полировали голливудскую улыбку; в этом другом мире отец с друзьями ездил на зимнюю охоту в Пушноряд на кабана, лису и разных куньих, а мама появлялась на праздничных мероприятиях, где её самая лучшая в городе кондитерская занималась вроде бы благотворительностью, на самом же деле все расходы оплачивались из городской казны сторицей. Дом у Насти с бассейном, выложенным по дну (опять же по информации Лизы) мозаикой «купание нимф в реке». Лоск не напоказ, внутренний полный комфорт, и внутренняя свобода человека, не знающего отказа ни в чём (ни в чём, понятное дело, разумном, а не фантастическом), помноженный на абсолютно недосягаемое владение собой – что называется порода, – задели Инессу во сто раз больше, чем претензии нервных богатых мамок к негармонично наклеенной стразе. «Страза не на месте», – куксились мамки как обиженные девочки, Настя же и не смотрела на костюм, за неё это делал Кот. За Настю делали всё и судьи: моргали все недокруты, рёбра, корявые бильманы, гуляющие оси и не вертикальный корпус – вытягивали компонентами. Надо отдать должное Насте – растяжка и вращения у неё были близки к идеальным и карандаш лучше, чем у Кристины, и коронный бауэр недосягаем, но этим и заканчивались все преимущества. Сколько занимались с Кристи, а сколько с Настей – небо и земля. Настя была абсолютно механистична, катала хуже по качеству шагов, в технике уступала тотально… Да, как могли чистили Настю, да, хорошие руки, удивительные программы и костюмы, но при этом она была совершенно механистичной, если не всегда, то в абсолютном большинстве прокатов, хотя катила она очень хорошо. Кристина же – такое соединение с музыкой, когда она чисто катает, которая вгоняет в транс. Но эту черту легко убить, и Кристину убили. Настя, когда оформилась, постепенно стала ездить медленнее, руки, правда почти как были, так и остались, вращения перешли на третий уровень, а ставили по-прежнему четвёртый, то же и с уровнем не ахти уж каких дорожек. На показалках, а не соревах, Настя ездила со скоростью хромого пешехода, но явно организованный десять лет назад хор из мальчиков-хоккейных дедушек впрягся в едином порыве и помог Насте пережить пубертат почти без потерь. Насте как тепличной девушке стало не хватать характера. Кристина за прыжки боролась до конца, не позволяла себе ни малейшей слабины, она должна быть чемпионкой в регионе. Настя же могла позволить "бабочку" на показалках. Ну хотя бы дупель сделала, вкрутилась по максимуму, пусть и с падением. Как можно целиком отдать элемент без борьбы за него? Болельщики же крюка от выкрюка не отличают, но у них у всегда есть мнение. Кристина не сдавалась до последнего, она не понимала, что в фигурном катании нет места простым смертным, она стремилась тоже стать звездой, пусть и не музой, она тоже хотела открывать хоккейные турниры – ведь она это объективно заслужила, Кристина тоже была высокого мнения о себе, гордая, заносчивая, стабильная, волевая – без воли в фигурке делать нечего всем, кроме Насти. Но кончилось всё как водится разочарованием. Кристина из кожи вон лезла, старалась-старалась… Перестаралась… Получила травму, хотела прыгнуть выше головы. В итоге порезала вены, лежала в больнице, после этого ушла в синхронку, быстро стала солировать, хоть и была побита бывшей солисткой, но что побои, тем более от женщины-почти ровесницы, красавице, которая в семнадцать решила выпилиться из-за отсутствия признания местных болельщиков, из-за информационного бойкота – ведь все СМИ были на зарплате у мэра, а Кристина все годы верила, что она талантливее, заявляла и заявляла о себе, но без админресурса в Шайбе это нереально – все с ума сходили по Насте и больше людям, плебсу, публике, болельщикам никто не был нужен. Кристину знали, но она была просто Кристинкой, а не музой и воплощением мечты, она была вечной соперницей Насти, её проигрышу всегда радовались неуёмные хоккейные болельщики, Настя считалась ангелом, а Кристина даже не падшим ангелом, а дьяволом во плоти, мешающим Настеньке навязчивым соперничеством. А как все радовались, когда Кристину настигла травма – соперница получила по заслугам, Настю же при травме все жалели, ждали её выхода на лёд как древние люди первого полёта в космос. По закону высшей справедливости, в который Инесса с годами верила всё меньше, Кристя выиграла бронзу чемпионата России с командой синхронного катания, и её блестящее солирование в том числе способствовало упорной борьбе за третье место – судьи на первенстве страны как могли тащили на третье место команду с именем, но не дотащили, среди них попались и почти честные, почти земляки из Пушноряда, почти уроженцы Шайбы. Кристина после бронзы как-то успокоилась, но что-то в ней надломилось навсегда – вера в людей, в беззаботную жизнь, не стало и уверенности в своей красоте и привлекательности, а Кристина была очень красива тяжёлой южной красотой. Кристина стала после шрамов на запястьях ещё более заносчивой, насмешливой, высокомерной, злой-презлой, даже губы у неё сузились от постоянной гримасы покерфейса, столько лет сжимала зубы и натянуто кривилась на втором пьедестале… Так о чём это Инесса? Вечно левый приток мыслей охватывает, забываешь об основном потоке, и уж тем более не помнишь о русле – с чего началось думаться о Кристе-то?