Из порывов рождается горе, из желаний рождается страх; у того, кто освободился от желаний, нет горя, так чего бояться?

Будда

Я весь день питался правильно. Съел белково-фруктовый диетический батончик на завтрак; салат из шпината с индейкой, черникой и грецкими орехами – на обед, ломтики яблока и немного миндаля – вместо полдника. В моих отношениях с едой все было безоблачно, пока вечером я не пошел на баскетбольный матч «Лос-Анджелес Лейкерс». Я знаю, как надо питаться вне дома. Но тем вечером на стадионе брат купил себе огромное яблоко в карамели с арахисом. Все мое внимание полностью сосредоточилось не на игре, а на липком мягком сладком яблоке. Наш дедушка был кондитером, и мои лучшие воспоминания связаны с тем, как я стоял на стуле возле плиты и помогал ему делать (а потом, разумеется, и съедать) конфеты. Сладкое всегда было связано для меня с сильными эмоциями. Меня назвали в честь дедушки, и, когда я рос, он был моим лучшим другом.

Я знаю, что через 20–30 минут после того, как наемся сладкого, я становлюсь уставшим и вялым. И все равно яблоко в карамели, которое ел мой брат, притягивало все мое внимание. Я старался не смотреть в ту сторону, но это было так же невозможно, как не смотреть на очень красивую женщину. Воспоминания о сладком вкусе заполонили мой мозг. Дофамин – вещество, регулирующее удовольствие и мотивацию, – уже действовал на мои ядра базальных ганглиев, и я был готов попросить у брата кусочек или встать и купить себе такое же лакомство. Лобная кора, мой «тормоз», боролась с этим импульсом. Поскольку я хорошо поел ранее днем, у меня был достаточный уровень сахара в крови, чтобы преодолеть искушение. Я сказал брату, что вернусь, и встал, чтобы пойти на короткую прогулку – «перезагрузить» мой мозг и подождать, пока брат прикончит свой десерт.